Первый серьёзный спортивный успех Марины Виноградовой приходится на 2013-й год. Тогда в Чемпионате России по паралимпийской выездке она заняла Третье место. В том же году Марина Виноградова – абсолютный Чемпион Москвы, в 2014-м – двукратный Чемпион России. В 2015-м году спортсменка завоевала звание Абсолютного Чемпиона России. Спортсменка принимала участие в целом ряде международных соревнований – в Голландии, Германии, Франции и других странах, где несколько раз входила в призовую тройку. Во время работы над статьёй пришло радостное известие, что Марина Виноградова включена в состав команды из трёх лучших спортсменов, завоевавших право выступить на Паралимпиаде. Этот успех – первое событие такого масштаба в истории участия России не только в Паралимпийских, но и в Олимпийских играх!Важно заметить, что Марина Виноградова начала заниматься конным спортом в 2010-м году, уже после того, как ей был поставлен диагноза «рассеянный склероз».

Александр Попов: 

– Как в Вашу жизнь вошёл рассеянный склероз, как Вы это восприняли?

Марина Виноградова:

– Как большинство здоровых людей, я к своему здоровью относилась довольно легкомысленно. В 1999-м году у нас с мужем родилась старшая дочь Настя. Именно тогда, как я теперь понимаю, прозвучали первые тревожные «звоночки»: ноги на несколько дней по непонятным тогда причинам теряли чувствительность. Но очень скоро всё восстанавливалось, и я снова шла на работу. В 2006-м году у нас родилась вторая дочь – Маша. Ей было около полутора лет, когда меня ударило уже всерьёз. Я начала приволакивать правую ногу; состояние то улучшалось, то вновь возвращалось в прежнее положение. В 2009-м году, после различных обследований и консультаций, мне поставили диагноз: «рассеянный склероз». Конечно, я сразу нашла информацию о диагнозе в Интернете, и она, честно говоря, испугала меня не слишком. Дело в том, что незадолго до этого я перенесла операцию по поводу фолликулярного рака. Тогда я и поняла, что есть вещи куда более серьёзные! Во время операции младшей дочери было всего два года. Накануне, укладывая её спать, я очень боялась, что больше никогда её не увижу. Вот что было, действительно, страшно!

А.П. 

– Как получилось, что Вы начали заниматься конным спортом?

М.В.

– Всё получилось очень смешно. В больнице я познакомилась с Женей – конюхом, и он предложил мне заняться ипотерапией, сказав, что у его знакомой, живущей в Чеховском районе, есть своя конюшня. Он долго меня уговаривал, а мне это было совершенно не интересно! Тем более, я в то время самостоятельно, без приспособлений, передвигаться уже не могла, и эта затея казалась чересчур сложной. Вдобавок, казалось довольно глупым ехать из Долгопрудного, где я живу, в Чеховский район, чтобы сесть на лошадь и лишний раз убедиться, что мне это неинтересно. У меня и в здоровом-то состоянии желания покататься верхом не возникало! Но Женя не успокаивался, и мы с мужем решили: ладно, съездим – может, детям понравится? Девочки прокатились, но особых восторгов и у них не было видно. И тут появилась хозяйка конюшни, Марина Светова. Она тоже предложила мне прокатиться, и я снова отказалась. Тогда, обращаясь к девочкам, она сказала: «Понятно: мама просто боится!» Это был вызов, и я, приняв его, всё-таки села на лошадь.Когда мы вернулись домой, я вдруг почувствовала, что лучше двигаюсь! Муж сказал, что нам обязательно надо туда ездить. Вот так и начались мои занятия. Я каталась около получаса – пока сил хватало. Однажды Женя пригласил на эту конюшню профессионального ипотерапевта. Тот со мной позанимался и сказал, что результат, безусловно, есть. И добавил: «Рядом с вами находится олимпийский учебный центр на Планерной. Может быть, вам попробовать обратиться туда?»Естественно, все занятия в этом Центре были платными. Я обратилась к главе нашего города, с просьбой профинансировать мне лечебно-верховую езду, и он согласился. Вскоре я начала заниматься лечебно-верховой ездой. А рядом со мной тренировались спортсмены, и я знала, что это – Паралимпийская Сборная России. У них совсем другая жизнь: они ездят за границу, участвуют в настоящих, больших соревнованиях! А я? Я стала говорить, что хочу заниматься настоящим спортом. Кто – смеялся, кто – не верил, что из этого что-то получится. Представьте, какая-то девочка после второго занятия ипотерапией спрашивает: «Кто из меня сделает чемпиона?» И – «Что надо сделать, чтобы попасть в сборную?» Одна женщина-тренер попыталась меня осадить: «Тебя в принципе туда не возьмут!» Меня это очень задело. А она добавила, что в сборной есть определённое количество ведущих спортсменов, и, дескать, абы кого туда не берут! Правда, позже эта женщина клялась, что никогда такого не говорила. Но в тот раз она надо мной очень зло подшутила, сказав, что и инвалиду нужно всегда садиться на лошадь только «с земли». Было трудно, но я этому научилась, и теперь, даже при наличии монтуара (это специальное приспособление для инвалидов), я сажусь в седло только «с земли». Это очень выручает меня на соревнованиях: бывает так, что приезжают туда спортсмены-инвалиды, а монтуара нет. В таких случаях многим приходится сниматься. Не знаю уж, чего хотела добиться та женщина, но я ей теперь говорю: «Спасибо большое!»

А.П. 

– Конный спорт: увлечение детства, или атрибут взрослой жизни?

М.В.

– У нас на Планерной занимается женщина, у которой тоже -рассеянный склероз. Состояние у неё полегче моего: она даже может немного пройти с тростью. И вот однажды Марина Владимировна, мой тренер, мне говорит: «Ты в Казахстане родилась? Чего же ты молчала, что сызмальства сидишь на лошади?» Я удивилась: «Кто вам это сказал? Я на лошадь впервые в жизни села за три месяца до того, как пришла к вам!» Оказалось, та женщина, знавшая некоторые факты моей биографии, заявила однажды: «Конечно, Виноградовой легко всё даётся: она с трёх лет – на лошади! Она родилась в Казахстане, и у неё тело знает, что и как нужно делать!»Я, действительно, родом из Казахстана. Лошадей, конечно, видела с раннего детства – они паслись рядом с нашим домом. Но тогда они меня совершенно не интересовали, и, как это ни удивительно, в седле до болезни я не сидела ни разу!

А.П.

– Как Вы считаете, насколько важно то, как человек себя держит внутренне, себя настраивает?

М.В.

– У меня на тренировке или на соревнованиях нет права сказать, что я себя плохо чувствую. Однажды на соревнованиях, перед посадкой, Марина Владимировна меня спросила: «Как ты себя чувствуешь?» И я позволила себе сказать: «Не знаю!» Она холодно заметила: «Очень хорошая фраза для спортсмена перед стартом!» «Простите, пожалуйста!» – попыталась исправиться я. Марина Владимировна пожала плечами: «Передо мной не надо извиняться. Но ты сама расписалась в том, что не отвечаешь за то, что происходит в манеже!» И теперь, когда что-то не получается, я запрещаю себе даже думать, что я не могу этого сделать. Напротив, я говорю себе, что сейчас пойду и всё сделаю! Пусть не с первого раза – с десятого, с двадцатого, но всё получится, тело всё равно подчинится! От настроя вообще зависит очень многое. В тот момент, когда ты говоришь себе «не могу», всё тело выдыхает и расслабляется. Поэтому настрой должен быть таким: только вперёд! Это необходимо и на обычных соревнованиях, и тем более тогда, когда они проходят в сложных условиях. Представьте: июль, пекло, жара – за сорок. Открытое пространство – никакой тени нет, а выступаем мы не в лёгких одеждах – в рединготах (это такой вид пиджака), на голове – шлем, на ногах – сапоги. Когда я ехала на эти соревнования, чего только у меня в голове ни крутилось! Ведь в такую жару я даже на улицу на коляске не выезжала. А тут – соревнования, да ещё верхом, под палящим солнцем. Но, однако, выдержала, справилась – стала тогда чемпионом Москвы. В другой раз это было в Германии, в конце июня 2015-го года. Снова стояла аномальная жара. Но я удачно выступила и попала в «кюр», где оказываются только те, кто занимает призовые места. Трудная ситуация всегда открывает глаза на людей, которые тебя окружают. Наша команда – девчонки, тренер, все, кто сопровождают спортсменов – как же они вокруг меня бегали! Один брызгал на меня холодной водой, другой бегал к шлангу за ледяной водой. Кто-то тряпкой меня обмахивал, кто-то лёд в шлеме держал, чтобы мне было полегче. Марина Владимировна – а там же стюарды рядом! – тянула время, возилась с приспособлениями – делала всё, чтобы я села на лошадь непосредственно перед стартом. Коню тоже было плохо; лошадей обливали водой каждый час – они так же теряют сознание, у них тоже бывают солнечные удары. Мне было очень приятно, что столько людей мне помогает, что все мы объединены одной целью – выдержать эти пять минут! Наконец, я поехала, и вдруг – о, чудо! – немножечко подул ветерок! И Марина Владимировна тихо сказала: «Бог тебя любит!»

А.П. 

– Что или кто помогает Вам морально настроиться, где черпаете силы, когда остаётесь одна?

М.В.

– К счастью, семья меня всегда очень поддерживает. Что бы ни происходило, муж помогает мне успокоиться и собраться на манеж. В результате, с момента, как я начала заниматься, по моей вине не было пропущено ни одной тренировки! По дороге на базу я окончательно собираюсь, потому, что я не могу позволить себе показать тренеру, что я плохо готова.На международные соревнования спортсмены и их лошади отправляются отдельно друг от друга: лошадей, как правило, везут автотранспортом, а мы прилетаем на место накануне соревнований. Таким образом, у меня несколько дней отсутствует тренировка. И организм расслабляется, начинает лениться. Тогда я заставляю себя что-то делать, например, сажусь за мотомед, и начинаю наматывать километры. Даже если ты не в форме, ноги не гнутся, ты должен это делать, потому, что, если не сможешь сейчас, завтра заставить себя будет почти невозможно. Бывает так: перед заграничной поездкой я понимаю, что у меня нет тела. Мозги – на месте, а тела – нет! Но, если мозги остались, значит, и тело можно собрать. И вот за три дня начинаешь собирать себя по крупицам. Те полгода, что я езжу по заграницам, меня сопровождает Марина Светова. Но, если что, она меня не поднимет, не сможет помочь, как это сделал бы здоровый мужчина. Муж привозит меня в аэропорт, и у меня включается установка: «Хоть умри, но сделай всё сама!» Это очень мобилизует; мне даже иногда кажется, что, не будь этого, я бы ещё пару лет назад легла, и больше не встала.

А.П. 

– Вы ощущаете себя успешным человеком?

М.В.

– Однажды со мной произошёл такой случай. Мы приехали с тренировки; я села в коляску, а муж задержался в машине. В этот момент ко мне подошла какая-то пожилая женщина, оперлась руками о коляску и сказала: «Доченька, помоги денежкой на лекарства – у меня ножки плохо ходят!» Забавный случай, правда?В какой-то момент ко мне пришло осознание, что болезнь будет только прогрессировать и едва ли когда-нибудь даст обратный ход. Но теперь, прожив с ней некоторое количество лет, я стала относиться к этому, как к новому витку жизни. Да: была одна жизнь, а потом началась другая. Наверное, это прозвучит странно, но я иногда думаю: «Может быть, мне даже повезло?» Я благодарна той, первой жизни за моих детей, за то, что встретила своего мужа – у нас через год будет Серебряная Свадьба! Судьба обошлась со мной очень великодушно: меня оградили со всех сторон, прикрыли все тылы, и только после этого послали такие испытания. Ведь это же замечательно!На протяжении здоровой жизни у меня не было ни средств, ни времени, ни возможности съездить даже в какую-нибудь Турцию. Сейчас же я облетела практически всю Европу: Италия, Голландия, Франция, Германия, да ещё – надолго, да ещё – не по одному разу!Постепенно приходит осознание того, что с получением инвалидности не то, чтобы жизнь закончилась: в ней открылись новые возможности. И я не могу сказать, что они хуже, чем в здоровой жизни. В моём случае они даже гораздо перспективнее! И после осознания этого, после преодоления определённых ситуаций – я себя больше уважаю в этом положении!

А.П. 

– Что Вы могли бы сказать людям, имеющим тот же диагноз – «рассеянный склероз»?

М.В.

– Недавно была такая сцена: Маруся на кухне жарила сырники, а я сидела в коляске рядом с ней. И вдруг я подумала: «нашим» девчонкам часто не советуют рожать. Мне тоже не раз говорили, что, если бы не было детей, возможно, я бы до сих пор была на ногах. Ну, не было бы их, и я ходила бы – сама стояла бы и жарила сырники. Только вот — для кого?! Сейчас рядом со мной двое детей, муж, и неважно даже, как я себя чувствую, какая у меня степень инвалидности. Настя как-то спросила: «Если бы ты была уверена, что, не родись мы у тебя, ты была бы здорова – родила бы тогда?» Я ответила утвердительно, и ещё раз могу сказать: «Да, родила бы!»Всем, и в первую очередь – женщинам, заболевшим рассеянным склерозом, я хочу пожелать, чтобы они не спешили ставить на себе крест. Ведь при нашей болезни очень важен настрой на активную жизнь, и каждое усилие – вознаграждается. Важно помнить, что жизнь в основном зависит от самого человека, а не от состояния его здоровья.

А.П. 

– Один выдающийся человек как-то сказал: «Если быть, то быть лучшим!» Что означает это высказывание лично для Вас?

М.В.

– Чем дальше, тем оказывается выше спрос с самой себя, потому, что соперники рвутся вперёд, и ты знаешь, что не должна уступить. Подниматься по турнирной лестнице очень непросто, но гораздо труднее – удержаться, когда ты оказываешься наверху. Поэтому я часто говорю самой себе, что у меня нет права на слабину.Я однажды сказала Марине Владимировне, что она взяла человека, который не вполне может ручаться за своё состояние. Она ответила: «Я не знаю, что в вас, РС-никах, такого особенного, но есть среди вас две категории. Одни говорят, что всем остальным неимоверно повезло, другие – не дают себе права на слабость и рвутся вперёд. Кстати, Чемпионка Паралимпийских игр в Лондоне – 2012 тоже страдает рассеянным склерозом»!Всадница ехала с двумя хлыстами, и я видела, как тяжело ей держать спину. Она остановила лошадь, потом неимоверным усилием села ровно, чтобы её не клонило вперёд, и только после этого сделала финальный кивок. Я спросила: «Она?» И Марина Владимировна ответила: «Да!»Потом добавила: «Сейчас она стала первой. Почему следующей не можешь быть ты?»