С Екатериной мы – друзья на Фэйсбуке: время от времени в ленте появляются фотографии очень стильных, изящных украшений, сделанных ею. Недавно с помощью Скайпа Екатерина дала мне большое интервью, которое я и предлагаю вниманию наших читателей.

Александр Попов:

– Расскажите, пожалуйста, о своём творчестве!

Екатерина Дрождина:

– Иногда это бывают полудрагоценные камни, но, чаще всего – камни поделочные. Но, какими бы они ни были, камни очень меня интересуют. С ними я делаю украшения – кулоны, браслеты, колье. Я беру камень, и обшиваю его бисером, тщательно подбирая цвета.

А.П.

– В характеристиках Ваших произведений фигурирует слово «Кабошон». Что это означает?

Е.Д.

– Я коснусь, так сказать, «технологической» части. Огранка «кабошоном» – это когда камень, выпуклый с одной стороны, плоской стороной приклеивается на кожу или на фетр, а потом вокруг него вышивается бисерная оправа. На одном клее он держался бы слабо, да это было бы и некрасиво. Бисерная же оправа надёжно держит камень, подчёркивая его красоту. «Кабошончики» вставляются и, например, в кольца. Если внимательно посмотреть на колечко с камнем, там он будет тоже с одной стороны –– выпуклым, с другой – плоским. Только там оправа – металл, который его и держит. В моём же случае камень держится благодаря бисерной оправе. Поэтому здесь много работы: ряд за рядом бисер поднимается по краю камня. Это – точная работа, в которой используется тонкая бисерная игла. В неё продевается мононить – очень тонкая леска. Когда со зрением не очень хорошо, операцию по вдеванию лески в иглу приходится проделывать много раз. Но всё равно: думаешь не об этом! У меня был такой момент, когда со зрением были большие проблемы, и в работе, которой я тогда занималась, почти всё сделано практически наощупь. Было трудно, перебирала бисер пальцами, но – сделала: уж очень хотелось сделать!

А.П.

– Да, точно, как в поговорке: «Хочется – хуже, чем болит!»

Е.Д.

– Да, да, именно так: «Хочется – хуже, чем болит!»

А.П.

– С чего началось Ваше увлечение: Вы это где-то услышали, прочитали, увидели?

Е.Д.

– Около трёх лет назад меня увлекла этим подруга. Мы сделали с ней кулон, и мне всё очень понравилось. Теперь это стало для меня основным и любимым занятием. Помимо того, что я делаю украшения, я ещё много читаю о минералах: их свойствах, происхождении, формах существования и «родственных» связях. Я даже писала статьи о камнях! Всё это оказалось бесконечно увлекательно, и я здесь постоянно нахожу что-то новое. И, конечно, постоянно учусь своему ремеслу. Бывает, у других мастеров можно заметить какие-то очень интересные приёмы, – то, что просто в голову не приходило! Но, если у других людей можно чему-то поучиться, то скопировать чужую работу, чужой почерк – совершенно невозможно! Дело в том, что он у каждого мастера слишком индивидуален, и в точности воспроизвести его, как ни старайся, не выйдет.

А.П.

– В каких источниках Вы черпаете вдохновение?

Е.Д.

– Интересные идеи можно увидеть где угодно, но многое приходит в голову само по себе. До болезни я работала в офисе, и у меня был период недели в две, когда фонтан идей практически не прекращался! Я не успевала их зарисовывать или записывать. Это было, как озарение: я чувствовала и понимала, что и как нужно делать, и что в результате этого получится. Я видела кулон то с одним, то с другим камнем, в воображении возникала картина -, как и что здесь можно технически сделать. Конечно, такой поток не бывает постоянным, но в результате ты получаешь солидную пачку идей и эскизов, которых хватит, наверное, на год. Ведь обычно, идей бывает на порядок больше, чем времени и возможностей их реализовать. Иногда они объединяются, накладываются друг на друга: бывает так, что из нескольких идей получится одна. Идеи часто изменяются, трансформируются, чем-то дополняются во время работы. Таким образом, творчество не останавливается, когда этот «фонтан» идей прекратился.

А.П.

– Мне это хорошо знакомо, когда что-то приходит в голову, и ты воплощаешь в жизнь то, что удалось «услышать», а потом ждёшь, когда снова «зазвучит» этот «эфир»!

Е.Д.

– Я не жду, когда «зазвучит». Когда я изрисовала половину блокнота эскизами, мне, чтобы воплотить в жизнь каждый из них, надо, как минимум, дня три. А, если эскизов около тридцати (при том, что я могу заниматься творчеством не каждый день), я понимаю, что этого мне хватит очень надолго. Скорее, меня снова посетит вдохновение, чем я успею реализовать все накопившиеся идеи!

А.П.

– Творчество у Вас – это с детства?

Е.Д.

– Да, я даже не помню того периода, когда бы я ничем творческим не занималась. В детстве я рисовала, лепила из глины, вышивала, рисовала красками по стеклу, занималась батиком, училась в художественной школе.

Потом наша семья переехала в Россию. Здесь уже не было возможности учиться в художественной школе, но, повзрослев, я поступила в Академию Славянской Культуры, где, к сожалению, не доучилась. В общем, да:, творчество сопровождало меня всю жизнь, с самого детства.

А.П.

– А какое у Вас образование?

Е.Д.

– Библиотекарь-библиограф. Не доучилась в Академии Славянской Культуры, так, как родила ребёнка, но потом закончила Московский Государственный Университет Культуры и Искусства (МГУКИ).

Я ни дня не проработала по специальности: работодатели, узнав, что за плечами у меня – художественная школа, поручили мне разработку рекламных листовок. И я стала осваивать дизайнерские программы.

А.П.

– Скажите, Вы были на фестивале «Ради Себя, Ради Свободы» в Екатерининском парке?

Е.Д.

– Да, я проводила там мастер-класс: мы украшения делали – браслетики…

А.П.

– «Нашего» народа было много; люди, которые там побывали, получили очень много ярких впечатлений.

Е.Д.

– К нам не подходили люди с выраженными симптомами РС. У участников моего мастер-класса очень ловко всё получалось – руки хорошо слушались. Может быть, у них и не было РС. И меня даже радовало, что там было так много людей, не имеющих этого диагноза. Ведь после фестиваля они будут понимать гораздо больше и людей, страдающих РС, и волнующие их проблемы. Рядом со мной стояла трость, кто-то был с ходунками, кто-то на коляске: мы проводили мастер-классы, и всё было здорово! Я сидела и думала: как хорошо, что этот фестиваль прошёл! Рядом с нами стояли стенды, посвящённые РС, и это всё прекрасно выполняло просветительскую миссию. От этого в мире пусть немного, но что-то должно измениться! Те люди, которые не понимали, что такое РС, наверняка станут к нему относиться иначе. А, если им самим придётся столкнуться с этой проблемой, они будут знать, что с этой проблемой можно жить очень ярко!

В 2016-м году я участвовала ещё и в ярмарке «ArtFlaction» (ярмарке изделий ручной работы), куда приглашают далеко не всех! Эта ярмарка проходила в июле, в парке «Сокольники»: очень яркое, интересное и незабываемое событие! Интересно было находиться от покупателей по другую сторону стола, смотреть на то, что делают другие, не как покупатель, а как коллега, как мастер. Да, там я чувствовала себя не продавцом, а именно – мастером! Передо мной лежали мои детища – мои работы, и я могла про каждое из них рассказать очень многое! Одни посетители просто скользили взглядом по столу, другие – спрашивали, интересовались. Я рассказывала о камнях, об украшениях, вспоминала связанные с ними истории, и это было просто прекрасно!

А.П.

– Создание украшений – сейчас это Ваш основной вид деятельности?

Е.Д.

– Надеюсь, становится основным. Мне поставили диагноз в прошлом году, на работе стали выяснять, что со мной случилось, и я не стала ничего скрывать. Но постепенно проблемы стали нарастать, и меня попросили «по собственному желанию». Я ушла, и в связи с этим сразу почувствовала материальные трудности. Найти новую работу, да ещё летом, оказалось очень сложно. Я была дизайнером в офисе, но после ухода с работы стала искать возможности работать в качестве фрилансера. По натуре я – не бизнесмен, нет у меня этой «жилки». Некоторые люди сразу видят, что – пользуется спросом, а что – нет, что перспективно, и так далее. Мне бы хотелось работать в тандеме с таким человеком, поскольку у меня это получается плохо.

Однако увольнение – увольнением, но всё-таки я – дизайнер. И спустя пару месяцев я остро почувствовала, насколько мне интересен дизайн. Ведь, когда работаешь, во время вечной гонки, авралов, дедлайнов, и прочей текучки это не осознаётся. Но, выпав из этого процесса, я поняла, что очень его люблю. Ведь я – дизайнер полиграфии, и это – тоже творчество. Может быть, тут его меньше, чем в создании украшений, но оно, безусловно, есть. Сначала перед тобой – чистый белый лист, а потом на нём что-то начинает появляться. Белый лист становится чем-то, что можно уже взять в руки, почитать, полистать.

А.П.

– Коснёмся невесёлой темы: как РС вошёл в Вашу жизнь?

Е.Д.

– РС появился, очевидно, довольно давно, просто, как многие люди, я старалась не обращать на нарастающие симптомы внимания – надеялась, что всё пройдёт само. Но не прошло, конечно. Где-то за полгода до того, как мне был поставлен диагноз, случилось обострение – онемела половина тела, в том числе – левая рука. Вот это было да! Рука была, как грабля: я на неё цепляла нитку, как на станок, а второй рукой вышивала или вязала. Мне кажется, она восстановилась довольно быстро именно благодаря тому, что я не давала ей покоя, но сама не паниковала. Мне было смешно оттого, что со мной такое творится, что было и понятно: я ведь ещё не знала диагноза! Но и сейчас, когда я принимаюсь за очередное украшение, руки начинают «оживать».

Важно сказать, что уже очень давно, лет с 17-ти, я пришла к Богу. Присутствие Бога я всегда ощущала и ощущаю. Могу ходить в церковь чаще или реже, могу долго там не бывать – Бог всегда – рядом со мной. Разные были в жизни непростые обстоятельства, и тяжёлые были – не только РС. Но я никогда не задавала вопроса «За что?» Не потому, что я знаю ответ, а просто – зачем его задавать? Спустя какое-то время приходит другой вопрос: «Для чего?» Но это потом, а в первый момент думаешь: «Ой, что же теперь делать?» Мне поставили диагноз чуть больше года назад; мне было тогда 39 лет.

В тот момент мне стало совсем-совсем плохо: я не могла ничего разглядеть на расстоянии шага – так всё двоилось. Тогда знакомая-врач стала настаивать, чтобы я сделала МРТ, а потом заставила меня пойти к неврологу. Невролог сказал, что у меня, вероятно, рассеянный склероз в стадии обострения, и мне нужно лечь в больницу. Как многие люди, я тогда думала: «Только бы не рак!» Когда удостоверилась, что – не рак, возникло чувство облегчения; рассеянный склероз был тогда мне непонятен. Но интернет несколько прояснил ситуацию: как водится, сначала – со «страшилками». В этот момент, действительно, стало не по себе. Всё-таки, первый шок нужно пережить с информацией, заслуживающей доверия.

В такой момент сначала кажется, что ты – один на один, и очень беспокоит вопрос: «Как теперь быть?» Ведь у меня – съёмная квартира в Москве, к тому же было совершенно непонятно, что делать с поликлиникой, где у меня лежала давным-давно заведённая карточка. Я же туда ни ногой, я же здорова, на мне можно пахать! И тут вдруг выясняется, что пахать нельзя, и нужно лечиться, нужна госпитализация.

Когда мне поставили диагноз, я делала кулон в больнице. Там у меня появилось время, которого вечно не хватает, когда ты работаешь. А спустя год, когда пришлось уволиться с работы, я стала размышлять, не сделать ли это основным видом деятельности? Но, как бы ни сложилось, я не перестану делать украшения и работать с камнями.

Сказать, что творчество меня спасло, пожалуй, нельзя. Оно как было в моей жизни до болезни, так и осталось. Но постановка диагноза включила мыслительный творческий процесс. После первого «Что делать, как теперь жить?!», вопрос зазвучал иначе: «Что делать, чтобы выйти из этого положения?» Что предпринять, если случилось обострение, если в глазах двоится, а ноги ходят заметно хуже? Я и сейчас часто задаю себе этот вопрос. И хочется делать что-то важное не только для себя, хочется верить, что это окажется нужно кому-то ещё. На этот вопрос я окончательного ответа не нашла, и думаю, едва ли найду. То есть, это – постоянный поиск, и слава Богу, что он есть! Такие вопросы нужно задавать, чтобы не стоять на месте, чтобы что-то менялось и в собственной жизни, и том, что тебя окружает.

У меня, и в силу возраста, и в соответствии с жизненным опытом, мозги очень быстро встали на место. Просто нет у меня права на панику: надо брать себя в руки и как-то из этого выбираться. Конечно, самое страшное слово – «неизлечимо»! Я привыкла думать, что можно справиться с любой проблемой, нужно только приложить достаточно усилий. А тут выясняется, что – нет: сколько усилий ни прикладывай, отменить диагноз не получится. Вот это было очень большим испытанием: нужно было придумать и решить, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах. Вот она – необходимость творческого подхода к жизни!Вот, тогда я начала решать эту проблему, и решаю её до сих пор!

Наверное, этот вопрос будет теперь звучать постоянно. Ведь меняется и жизнь, и РС: нужно постоянно что-то придумывать, что-то предпринимать. И, если что-то изменится в худшую сторону, нужно понять, как с этим можно выжить, и не просто выжить, а – с пользой – и для себя, и для других. Я ещё в больнице начала писать такие короткие весёлые статьи (заметки, репортажи) о том, что там происходило. Писать я люблю с детства, но никогда не занималась этим профессионально. Я думаю, если кто-то прочитает этот весёлый пассаж, может быть, ему в больнице будет не так грустно.

И, конечно, Господь не даст никому пропасть: как-то всё в результате складывается. Кто-то вдруг поможет, кто-то предложит что-то важное и нужное. Я переживала из-за увольнения, как вдруг мне позвонил старый знакомый: «Не хочешь выйти на работу?» Он дал мне контакт работодателя, мы созвонились с этим человеком. Им был нужен дизайнер, и они не были против, что работать я буду на «удалёнке». А тут у меня, как назло, обострение. Я говорю: «Извините прямо сейчас я не смогу приступить к работе, у меня – капельница». А мой собеседник вдруг спрашивает: «Рассеянный склероз?» Удивительно от постороннего человека вдруг услышать такое! А он: «Да, я это всё знаю – у моей мамы то же самое»!

А.П.

– У многих людей в связи с болезнью меняется жизнь, исчезают друзья…

Е.Д.

– У меня никто никуда не исчез! Мои друзья остались со мной, хотя я часто отказываюсь куда-нибудь идти. Мы с подругой в своё время по выставкам много ходили. Тогда РС уже понемногу проявлялся: после трёх часов ходьбы я вдруг понимала, что у меня, как говорится, ноги не идут. Сейчас я уже почти не хожу на выставки. Друзья мне помогли и помогают – в том числе, материально. Нет, от меня никто не отшатнулся: все относятся с вниманием, иногда даже чрезмерным. И мои родные относятся очень бережно. Когда меня уволили с работы, дочка в Макдональдс пошла работать. Хотя учёба на втором курсе, совмещённая с работой – это очень трудно. Ей сейчас 18 лет, она учится в МАИ. Тоже творческий человек, но в основном – пишущий. Всё время придумывает что-то, фантазия – безграничная. И тоже непохоже, что у неё есть бизнес-жилка. Фантазёрка, как и я!

А.П.

– Попав в сложную ситуацию и чему-то в ней научившись, мы можем найти какие-то важные слова для тех, кто очутился в ней только что, может даже – помочь им собственным примером…

Е.Д.

– В поиске путей решения сложной ситуации существует определённая степень свободы. Говорят: «Возможности человека безграничны», и это действительно так! Просто, если где-то они ограниченны, значит, в какой-то другой области они велики. То есть, если одна дверь оказывается запертой, рядом есть другие – открытые – двери! Причём этих «других дверей» может быть гораздо больше того, что мы можем себе представить.

Но для меня это – вопрос сложный, у меня на него ответа нет. Поддерживает ли кого-то то, что я делаю? Я бы очень хотела, чтобы было именно так: я уже говорила, что хочу делать что-то, что будет важным не только для меня. Наверное, большего смысла в жизни сложно найти, чем делать что-то важное для людей.Далеко не всегда понятно, что ты чего-то достиг. Себя оценивать трудно, и человек видит себя иначе, чем кто-то – со стороны. Мне несколько раз написали: «Вы такая сильная!» А я думаю: «Да вы что! Я тут барахтаюсь, бывает, плачу от бессилия…» Но, если то, что я делаю, поддерживает людей, даёт им хотя бы немного сил и оптимизма, это – очень дорого для меня, и меня это тоже очень поддерживает. После того, как читаешь или слышишь такое, нельзя позволять себе падать духом!

Материал подготовлен Александром Поповым

NPS-RU-NP-00144